Только я сейчас готова провалиться сквозь землю, а он пройдется по этой самой земле, как король. Как победитель. И я ничего не смогу с этим поделать.

— А теперь пошла вон, — шипит Феликс Владимирович и отходит на пару шагов.

Как вы думаете, что я сейчас сделаю?

Варианты ответов:

Накричу на него

Обвиню в нарциссизме и кольну побольнее, как он мне

Врежу ему между ног, а потом сумкой добью

Ваш вариант

Только ни один из этих пунктов не срабатывает — инстинкт самосохранения выше всего этого. Я быстро забираю сумку из парты и, радуясь, что ключи остались в замке, вылетаю из кабинета, шипя тихое.

— Ненавижу…

Не слышу, как меня окликивает Гера, не чувствую прикосновений Димы, который пытается вцепиться в мою руку. Вырываюсь из его захвата и убегаю. Подальше отсюда. В маленькое убежище. Оно спасет меня. Возьмет свою боль себе. Лишь бы не слышать в голове строгий голос.

Малолетняя проститутка…

Глава 14

Сволочь! Гад! Чертов педант! Урод очкастый! Какого черта он напал на меня? Почему обозвал самыми ужасными на свете словами? Больными. Которые до сих пор в голове крутятся.

Черт!

Сижу в пыльной комнате родителей, вытираю непрошенные слезы рукавом толстовки. Надела ее сразу же, как пришла домой, поверх любимой блузки, этой чертовой юбки, к которой придрался Сокол.

Единственное место, где можно побыть одной и не переживать ни о чем — родительская спальня. Ведь здесь, в комнате четыре на три метра, находится столько воспоминаний, столько тепла, несмотря на ноющий холод в груди. Вон, на полке лежит мамина фотография с моря, рядом с ней фотография со свадьбы родителей. Они такие счастливые, смеющиеся.

Мне так их не хватает…

Мама всегда была доброй и улыбчивой, а папа большим и сильным. Мужественным. Наша семья была крепкой, дружной, пока из жизни не ушли самые близкие люди. Пока несчастная авария не забрала моих родителей пять лет назад.

Но я смирилась, что теперь со мной осталась только Лидка. И мне не грустно, нет, но иногда, приходя сюда, в комнату воспоминаний, становится легче. Я будто чувствую их поддержку, опору, ободряющий шепот. Черт! Говорю, как вечно страдающая плакса в дешевых мелодрамах. Докатилась.

Зачем он так со мной? Вопрос риторический. Сколько бы я не задавалась их, ответ ясен. Сама напросилась. Переборщила с этим спором. Была ослеплена желанием обскакать Барби Кравец. Вот и доигралась. Зачем согласилась на эту авантюру? Пожалела с первого дня, что ввязалась во все это. Зачем, Яна?

Теперь ты собираешь себя по кусочкам из-за какого му… занудного педанта с завышенной самооценкой.

Сколько я здесь торчу? Часа три, не меньше. Может, и больше. Сижу одна с выключенным телефоном и занавешанными окнами. Зря, наверное, симку из айфона вытащила да и сам телефон выключила. Герка переживать будет, Дима тоже. Но я не хочу, не хочу никого видеть, слышать, объяснять что-то. Не сейчас.

Надо напиться. Дурацкая идея, правда? Однажды я последовала этому «зову души» и проснулась с больной головой и спором на преподавателя. А еще меня несколько раз вырвало при Диме.

Интересно, как он от еще не бросил такую сумасшедшую девчонку, как я? А он еще меня поддерживал во время спора, делал вид, что все в порядке, но я же видела недовольный взгляд, чувствовала, как парень чуть сильнее прижимал меня к себе перед парой по английскому, зная, что эти полтора часа буду принадлежать не ему.

Дура я. Полная дура. И этой самой дуре поможет лишь одно лекарство.

Собираюсь быстро, по мере своих возможностей. Смываю остатки туши с лица, наношу новый тонкий слой, мажу губы блеском, меняю юбку и блузку на джинсы и футболку. Благо, Лидкин клуб недалеко находится, можно пешком дойти.

Ах да, чуть не забыла. Моя сестра совладелица стриптиз-клуба. Миша помог с финансами, а она воплотила идею всей своей жизни. Главный вход закрыт, но меня это не останавливает — иду через черный ход стриптиз-клуба «Приват» и сталкиваюсь с полной тишиной. Ну, почти.

— О, малая! Ты что тут делаешь? — кричит из-за барной стойки Витек — молодой парень на пару годиков старше меня. — Лидки здесь нет.

— Как нет?

От моего крика Витек даже перестает натирать до блеска бокал. Замирает, смотрит на меня, как на сумасшедшую. Да что опять не так? Одежда неправильная? Макияж блеклый? Прическа странная? Да ее вообще нет, хвост я расплела, как только домой вернулась. Что, настолько лохматая, что можно ведьму в детских ужастиках играть?

— Она по делам уехала с Михаилом Алексеевичем, придет только к вечернему шоу.

Вот черт! Лидка, почему тебя нет рядом, когда ты так нужна? Вот куда ты запропастилась, тем более с Мишей? Позвонить не могу, телефон дома оставила. А если у девочек спросить? Наверняка они уже на месте, до открытия час.

— Что-то случилось? На тебе лица нет, — напоминает о себе Витек. И не только о себе. О цели моего визита. О том, что мне необходимое сестринское плечо, хороший подзатыльник и утешительные слова после. А еще парочка рюмок Шериданса, который мы так любим.

Блин, мне нужна моя сестра! Но на ее месте появляются…

— О, малая! — раздается со спины мелодичный мужской голос, заставив подскочить на месте.

— Мелкая пришла! — еще один похожий голос настигает меня.

Как всегда вовремя, как всегда вместе.

— Привет, Андрей, — улыбаюсь первому парню слева, — привет, Гена, — теперь парню справа.

Двое из ларца одинаковы с лица. Это про Гену и Андрея. Ну ладно, почти. Просто они оба молодые брюнеты с уложенными наверх длинными челками, оба кареглазые и обе загорелые. Почти похожи, хоть и не братья. И красивы. С шикарными телами, будто родились с идеальными генами. Стоят передо мной при всем параде с обнаженным торсом. А что вы хотели? В стриптиз-клубе иначе никто не одевается.

— Вообще-то я Альфред, — говорит Андрей.

— А я Рафаэль, — вторит Гена.

— За четыре месяца могла бы запомнить, мелочь!

Ах да, совсем забыла, что на работе у них сценические имена. Это здесь они все такие красивые, сексуальные, а за стенами клуба просто веселые ребята, с которыми не знаешь ничего о грусти. Улыбаюсь своим мыслям. Их веселым лицам. И понимаю, что…

Блин! Почему я раньше к ним не пошла?

— Ты чего кислая? — спрашивает Гена. — Плакала, что ли?

Парень зажимает ладонью мое лицо, крутит то в одну сторону, то в другую, будто пытается найти признаки страшного заболевания. Не переживай, дорогой, я всего лишь поссорилась с куратором.

— Кто обидел? Мы морду набьем! — добавляет Андрей между делом.

А теперь представьте, как эти два нахохленных мальчика пойдут разбираться с моим занудным преподавателем. Как они зайдут к нему в аудиторию, приподнимут за ворот рубашки и начнут…

Представили до этого момента, да? А дальше ничего не будет, потому что Сокол сразу же начнет речь о «правильной форме одежды в учебном заведении», о том, что мужчинам не положено носит женские прически, а тем более решать проблемы кулаками. Он не опустится до общения с какими-то парнями-стриптизерами. Хорошо, что он не в курсе ориентации парней.

— Ага, — усмехаюсь ребятам. — Потом костяшки все в крови будут, Лидка на сцену не пустит.

Ребята смотрят друг на друга, а затем резко, почти одновременно, поворачивают головы на меня. Ой-ой-ой. А чего они так меня разглядывают? Ухмыляются еще. Эй, вы чего задумали в своих темных головах? Я же стою и улыбаюсь. Никаких признаков печали, обиды и… Интересно, что Гена у меня на лице такого разглядел?

— Так, пошли, малая, — Андрей берет меня за локоть и ведет к бару. Витек все же домывает бокал и с любопытством смотрит на нас. Усаживаюсь на высокий стул, парни располагаются по обе стороны от меня. — Витек, там у нас бутылка темного завалялась. Дашь нам?

— Держи.

— Сейчас закроемся в приватке, поплачешься в жилетку, — говорит Гена.

— А Лида нас не убьет?